Известному башкирскому поэту, прозаику и драматургу Шарифу Биккулу (Шарифу Сагадатулловичу Биккулову) сегодня, 28 мая, исполнилось бы 85 лет. Родился Шариф Биккул в деревне Карламан Кармаскалинского района в 1924 году в крестьянской семье. Окончил семилетку. Поступил в Давлекановское башкирское педагогическое училище. Потом работал учителем семилетней школы в Салаватском и Кармаскалинском районах. Началась Великая Отечественная война. В 1942 году Шарифа Биккула призвали в Красную Армию. В Уфе в то время на улице Карла Маркса находилось Севастопольское училище зенитной артиллерии, в котором, кстати, проходил службу будущий писатель Сергей Смирнов, автор "Брестской крепости". Дали возможность и будущему башкирскому поэту пройти в этом училище ускоренный курс обучения. А потом лейтенант Шариф Биккул командовал взводом и находился в действующей армии до тяжелого ранения в декабре 1944 года. Был дважды контужен, однажды награжден орденом Красной Звезды. Навсегда стал инвалидом. Последнее ранение воин получил в бою на территории Восточной Пруссии. Вроде бы до этого он почти благополучно прошел по дорогам Смоленщины, освобождал Витебск, Оршу, другие города и села Белоруссии, Литвы. И вот приключилась беда. Вдова поэта Райса Миркасимовна вспоминала: "Шариф воевал в артиллерии. Однажды его контузило. Пока санитары нашли его, он уже примерз к земле. Сильно застудился. С тех пор его мучили дикие, нечеловеческие боли в суставах. Потом была вторая контузия. После нее он три месяца пролежал в госпитале без языка, без слуха. А дома мать оплакивала его как погибшего. Дело в том, что когда похоронная команда собирала потери, его приняли за мертвого и поспешили отправить извещение о гибели домой. Впоследствии Шариф написал роман "Мы еще поживем!", в котором есть такая сцена: "погибший" сын возвращается после госпиталя домой, стучит в дверь, называет себя, а ему не открывают, не верят, что это он, принимают за дезертира из лесов. Эта сцена автобиографична".

Шариф Биккул писать начал рано. Во время учебы в Давлекановском педагогическом училище его стихи стали появляться на страницах газет. С этого и началось его литературное творчество. Во время войны пушки гремели, но музы не молчали. Друг Шарифа - известный поэт Газим Шафиков отмечал: "Как у многих фронтовых поэтов, военные стихи Биккула носят своеобразный дневниковый характер, что вполне закономерно. После очередного боя измученный боец склоняется над своим заветным, обтрепанным блокнотом. Он погружен в смятенный, кипящий омут своих мыслей и чувств, спешит выплеснуть поскорее все это на бумагу... Но внизу не забывает записать: "Восточный фронт. 1943, август". "Полевой госпиталь, 1944", "Неман-Алитус, 1944" ...Может быть, он делает это механически, почти бессознательно. Но каким важным документом становится это потом, по прошествии многих лет!"

В 1945 году Шариф Биккулов демобилизуется. После Победы многие фронтовики, имевшие призвание к литературе, продолжили учебу, еще не сняв выгоревших гимнастерок. Шариф поступил учиться в Башкирский педагогический институт и в 1949 году его окончил. В 1947 году вышел его первый поэтический сборник "Стремление", в который вошли стихи, написанные в 1943-1946 годах на фронте, в госпиталях, в студенческие годы. А дальше был перерыв. До 1952 года поэт работал преподавателем, а затем завучем Уфимского театрального техникума. Возврат к литературной деятельности произошел в 1952 году, когда Шариф Биккул был назначен главным редактором только что восстановленного после войны журнала "Пионер" и был одновременно организатором и главным редактором газеты "Пионер Башкортостана". Больше десяти лет возглавлял Шариф Биккул эти издания. Появляются новые сборники стихов "Современнику", "Весенние думы", "Вспоминая минувшее", которые являют яркое публицистическое направление. Вокруг "биккуловских" пионерских изданий группируется талантливая молодежь, которая впоследствии пополнила ряды башкирских писателей. Это не прошло незамеченным. В 1962 году его избрали ответственным секретарем Правления Союза писателей республики. В различных жанрах литературы ярко проявил себя Шариф Биккул. Он автор нескольких десятков книг, стихов, поэм, сказок. Особо хочется отметить вклад Шарифа Сагадатулловича в песенный жанр. Он умер 3 сентября 1995 года, а песни на его стихи поют. Поют люди разных поколений с большим удовольствием, даже не зная порой, кто автор текста песен. Наверное, многие знают популярные в народе песни "Ах, туманы, белые туманы", "Если бы знал", "Вспоминаю", "Полюбила русского парня" и другие. Разве можно забыть, написанную им и композитором Римом Хасановым песню "Одна минута" ("Бер минут"). Вряд ли кто другой может соперничать с Шарифом Биккулом в количестве текстов, положенных на музыку. Но считать его только поэтом-песенником - значит умалять его творчество. У него был очень широкий кругозор. Он, например, переводил на башкирский язык произведения Александра Пушкина, Николая Некрасова, венгра Шандора Надя, нашего современника Семена Бабаевского, Сергея Михалкова. Да и его стихи звучат на русском, татарском, узбекском и других языках.

Шариф был суровым и беспощадным к тем, кто пытался очернить историю Великой Отечественной войны, к подонкам - нарождавшимся уже тогда фашистским гаденышам. Газим Шафиков вспоминает: "Три или четыре дня длилась наша совместная поездка в Зауралье для встречи с читателями: Белорецк, Арский Камень, Сибай... Нет, нет, я не стану утомлять читателей воспоминаниями об этой поездке - таких у поэтов бывают десятки и сотни. Расскажу только об одном эпизоде, который произошел в ресторане белорецкой гостиницы, куда мы заглянули после трудного дня, заполненного разнородными встречами. Сев у окна, стали оглядываться по сторонам, рассматривая публику. Наше внимание приковали к себе изрядно подвыпившие отроки за двумя сдвинутыми вместе столами. Они вызывали какое-то необъяснимое беспокойство, источали скрытую угрозу. Чем? Может быть, своим шумным поведением развязными действиями и выкриками. Вдруг юнцы (их было человек шесть или семь) разом вскочили выбросили руки вперед и трижды прокричали как пролаяли: "Зиг! Зиг! Зиг!". Кто-то из них завершил этот лай властным: "Хайль!" После чего все они дружно сели и подняли рюмки за... Надо было видеть в этот момент лицо Шарифа Биккула. И без того нервное и дергающееся, оно вдруг стало белее снега, резко осунулось. На виске мгновенно выступила красная пульсирующая вена, которая, вот-вот готова была разорваться. Он медленно встал, направился в сторону фашиствующих сосунков, Но я успел его перехватить. "Отпусти!" - бросил Биккул гневно, вырываясь из моих рук. Я же взял грех на душу и удерживал его до тех пор, пока он более или менее не успокоился. Тогда уже сказал мне: "Ты посиди, я сейчас". И куда-то ушел. Через некоторое время появилась женщина-администратор и стала так и этак увещевать отроков. Но те только гоготали да гавкали, и администраторше пришлось удалиться не солоно хлебавши.

А Шариф-агай все не появлялся. Прождав минут 10-15, я отправился было на его поиски, но столкнулся с ним лицом к лицу в дверях. "Идем, будем ужинать", - коротко сказал он и после этого не обращал на парней никакого внимания. А куда и зачем ходил - выяснилось еще минут через десять. В ресторан ворвались сразу несколько милиционеров и увели с собой доморощенных фашистов. Да, тогда еще правоохранительные органы реагировали на подобные "инциденты" соответствующим образом.

Я молча смотрел на старшего товарища, ожидая, когда он сам расскажет о своих действиях: право слово, затащить милиционеров в ресторан и в ту пору было непростым делом. Но Биккул не произнес ни слова. И только укладываясь спать, бросил с какой-то печальной брезгливостью: "Кто только у них родители?" Он полагал, что главная вина за детей лежит на них.

Я помню его, придавленного горем, воистину безысходной бедой: когда их (его и Райсы-ханым, которую он обожал) сына убили самым подлым образом".

Вспоминает вдова поэта Райса Миркасимовна: "Сын пошел в отца. Он, оказывается, немного писал. Я узнала об этом от его друзей после его смерти. Мальчика нашего убили... Он окончил 39-ю школу с английским уклоном, поступил в университет. Проучился полсеместра, и его убили на улице... Шилом в сердце... Ему шел девятнадцатый год. После этого мы с отцом лет десять не видели белого света. Что делалось в мире, какая была погода, какое время года - ничего не замечали. Спасением был внук. Дочь родила его нам в самый день смерти сына".

Через многие испытания прошел поэт-фронтовик и в мирное время. К фронтовым наградам прибавился орден "Знака Почета". За пьесу "На заре", поставленную на сцене Башкирского академического театра драмы имени Мажита Гафури Шариф Биккул был удостоен комсомольской премии имени Галимова Саляма. В стихотворении "Песни мои" поэт написал, что для него представляют его стихи, и что - его песни. Это стихотворение он прочитал на одной из встреч с воинами:

Песни мои - заклинанье души.

Муки, стенанья, отчаянья раны,

Пламень, не знающий фальши и лжи,

Полубезумье любви моей странной.

В песне любой обозначен мой вздох,

В песнях - мое естество и отрада.

В них - воздыханье, и слово, и слог,

Ярость презренья, отлаженность лада;

Сердца опора и рвущийся стих -

Все это, все это - в песнях моих!