Дочь Владимира Маяковского (сегодня 75-я годовщина со дня гибели известного поэта), Елена Владимировна, в замужестве Патриция Дж. Томпсон, написала книгу "Маяковский на Манхэттене". Это история любви великого поэта и молодой женщины Елизаветы Зиберт, родившейся в Давлеканово Уфимской губернии и волей судеб оказавшейся в Америке.

Путешествуя по зарубежным странам, 30 июля 1925 года Маяковский приехал в Нью-Йорк. Здесь жизненные пути Владимира Маяковского и Елизаветы Зиберт пересеклись. После их расставания родилась дочь, назвали ее Еленой (Элли). Она живет сейчас в Америке, является профессором университета в Нью-Йорке, автором более 20 научных книг.

Летом 2002 года дочь Маяковского приезжала в Башкирию, побывала на родине матери в Давлеканово, где ее хорошо приняли. Поскольку мне довелось ранее опубликовать несколько газетных материалов о давлекановской жене Маяковского, Патриция Томпсон пригласила меня к себе в гостиницу. Долго беседовали, а на прощание она подарила свою книгу на английском языке с дарственной надписью. А вскоре подоспел перевод книги "Маяковский на Манхэттене" на русский язык (Москва, 2003 год).

Поэтому хотелось бы вкратце познакомить читателей с книгой, в основе которой лежат мемуары Элли Джонс - давлекановской жены Маяковского.

Елизавета (Элли) Петровна Зиберт появилась на свет 13 октября 1904 года в Давлеканово в семье землевладельца. Ее отец родился на Украине, мать - в Крыму. В большой семье Элли была старшим ребенком. Стройная красивая девушка с густыми каштановыми волосами и огромными выразительными голубыми глазами имела твердый характер, ум, смелость и обаяние.

После революции она работала в американском отделе помощи голодающим под Уфой, потом в Москве, где вышла замуж за англичанина Джорса Джонса. В Америке выяснилось, что брак их неудачный. В это время и приехал Владимир Маяковский. Так началась страстная и трагическая любовь.

Из мемуаров Элли Джонс:

"Он был чрезвычайно осторожен, чтобы не скомпрометировать меня. Он находился в очень опасном положении, и я, конечно, тоже, так как жила в Америке по гостевой визе. Я была замужем. Мы с мужем уже разошлись. Я была очень молодой - моложе 21 года. Разве не вынуждены были мы скрывать наши отношения? Мы всегда использовали официальную форму обращения. Ни он, ни Бурлюк никогда не называли меня иначе, как Елизаветой Петровной, в знак уважения. На людях он целовал мне руку. При американцах он называл меня только "Миссис Джонс". В то время это было очень важно. Что касалось меня, то публичное открытие наших отношений стало бы для меня катастрофой. Человек, за которым я была замужем, мог сделать так, что я никогда не получила бы американской визы..."

"Наши отношения были такими неожиданными и незапланированными. Мы знали, что это могло продолжаться только короткий промежуток времени. Мы были как во временной капсуле. Время закончится, закончатся и отношения. Я всегда избегала разговоров о его личной жизни. Я никогда, никогда не трогала бумаги на его столе и даже не смотрела на них. Я всегда настаивала на том, что для меня он просто человек, а не знаменитый поэт Маяковский..."

Элли Джонс познакомилась с поэтом в Нью-Йорке на частной вечеринке. При знакомстве с Маяковским первым ее вопросом был: "Как делаются стихи?" Ее интерес к искусству и секретам поэтического мастерства неизбежно должен был возбудить любопытство и интерес Маяковского к этой очаровательной и начитанной женщине, приехавшей с востока его родной страны. Большинство участников вечеринки говорило по-английски. Поэтому совершенно естественно, что между двумя русскими, к тому же скучавшими по родине, завязалась беседа.

Есть у Маяковского стихотворение "Бруклинский мост", одно из лучших из написанных во время поездки в Америку. Так вот впервые он очутился на мосту ранним утром с Элли Джонс после вечеринки. Из мемуаров Элли Джонс:

"С того дня я видела его каждый день, и я бы сказала, что все это время я была на седьмом небе. В одном стихотворении Маяковский пишет "Иду и звоню", а я помню, что у него были металлические набойки на ботинках, и он на самом деле звенел, когда мы шли с ним по улице. Он тяжело ступал на каблуки из-за своего большого роста. Я ходила совершенно бесшумно. Просто летела рядом с ним на седьмом небе. Мы шли к нему, а не ко мне. Моя хозяйка была бы по меньшей мере шокирована, увидев нас вместе!

После этого он заходил за мной каждое утро, и мы проводили день вместе, читая и гуляя. Нас постоянно куда-нибудь приглашали. Он везде брал меня с собой, мог бы, но никогда не оставлял меня одну..."

Говоря современным языком, Маяковский с Элли были "вместе" с первого же дня. Он взял с нее обещание, что она не будет встречаться ни с кем, кроме него. Она дала ему обещание и сдержала его.

Подошло время отъезда. Их последний день на Манхэттене был коротким. Элли вспоминала:

"Мы всю ночь занимались любовью. А утром, как обычно, я должна была уйти, потому что газетчики и другие люди собирались за ним зайти. Я не могла там находиться и отправлялась обратно к себе. Я хотела сразу же попрощаться. Все кончилось. Всему конец. А он сказал: "Нет. Нет. Нет. Ты должна прийти на корабль..."

Владимир Маяковский и Элли Джонс, по причинам, известным лучше всего им самим, договорились хранить молчание. "Каждый раз, когда мама касалась этой темы, она прикладывала палец к губам (так же как Маяковский, когда собирался уезжать из Нью-Йорка и когда оба они еще не знали, что она беременна) и говорила: "Про это мы будем молчать", - пишет Елена Владимировна в своей книге. Единственная встреча двухлетней дочери с отцом была на отдыхе в Ницце, куда приезжал Маяковский в октябре 1928 года на три дня. После возвращения из Ниццы он написал письмо:

"Две милые, две родные Элли!"

Я по Вас уже весь изоскучился.

Мечтаю приехать к Вам еще хотя б на неделю. Примете?

Обласкаете?..

Я жалею, что быстрота и случайность приезда не дала мне возможность раздуть свои щеки здоровьем, как это вам бы нравилось. Надеюсь в Ницце вылосниться и предстать Вам во всей улыбающейся красе.

Напишите, пожалуйста, быстро-быстро.

Целую Вам все восемь лап.

Ваш Вол

26.10.28".

Но новая встреча не состоялась.

Элли (Елена Владимировна) родилась 15 июня 1926 года. Она знала, что является дочерью, "дочкой" поэта. Но в семье договорились, что об этом можно будет открыто сказать только после смерти матери и отчима. И вот в начале 1990 года Елена Владимировна дала первое интервью нью-йоркскому корреспонденту Сергею Бабичу. Его статья была напечатана в журнале "Эхо планеты" в апреле-мае 1990 года. В 1993 году дочь Маяковского приехала в Москву вместе с сыном Роджером, очень похожим на деда. Материалы о поездках в Россию тоже вошли в книгу "Маяковский на Манхэттене".

"Мне очень хотелось объяснить людям, - пишет Елена Владимировна, - что Владимир Маяковский был не только глашатаем большевистской революции, а тонким, лиричнейшим, нежным поэтом. Возможно, после появления моей книги на русском языке многие в России иначе посмотрят на его творчество и всю его жизнь".