Знаете ли вы, что в военной биографии писателя Аркадия Гайдара (Аркадий Голиков, родился 22 января 1904 года - погиб 26 октября 1941 года) есть башкирские страницы? В его дневнике 1940 года обнаружили запись-воспоминание о фронтовой молодости: "Очень дымное, тревожное, счастливое время - людей не помню - помню события..." И в перечислении "порядка фронтов" пятым пунктом помечено: "Банда Башкирии - Тамьяно-Катайский кантон".

Гайдар был в наших краях осенью 1921 года, участвовал в подавлении оставшихся банд кулацкого и националистического толка частями особого назначения (ЧОН).

10 сентября 1921 года командующий Приуральским военным округом Дукат подписал Голикову назначение. В приказе говорилось: "Прибывший из штаба ЧОН Республики бывший командующий войсками 5-го боевого участка по подавлению восстаний в Тамбовской губернии Голиков Аркадий Петрович направляется в Башкирскую республику".

Голиков приехал в Стерлитамак, где находился штаб ЧОН Башкирии. А там незадолго до этого получили тревожное письмо из Тамьян-Катайского кантона: "Обстановка на месте сложная. Бандиты своей стихийной широтой дезорганизуют все советское строительство, сводят на нет все принципы Советской власти".

Голиков был направлен в Белорецк (центр Тамьяно-Катайского кантона) командиром отдельного 3-го коммунистического батальона ЧОН. Вместе с батальоном он находился в Белорецке, Авзяне, других населенных пунктах. Волнения в кантоне к этому времени утихли. Поэтому чоновцам пришлось участвовать только в нескольких мелких стычках. "Настроение у населения удовлетворительное", - докладывал комбат Голиков.

30 сентября 1921 года он вновь приехал в Стерлитамак. В штабе ЧОН сделал обстоятельный доклад о положении в Тамьяно-Катайском кантоне и попросил командировать его в Москву за новым назначением.

Недолго пробыл Аркадий Петрович в Башкирии: с 10 сентября по 4 ноября 1921 года. Но Башкирия, похоже, ему понравилась. Ведь не случайно в регистрационной карточке лиц командного состава на вопрос - какую губернию желали бы избрать постоянным местом жительства, он ответил: "Башкирскую республику".

Комбат Голиков побывал в Белорецке и зимой 1931 года. Дело было так. Аркадий Гайдар, корреспондент московской радиогазеты "Пролетарий", был командирован на самую знаменитую стройку первой пятилетки - Магнитку. Он дал телеграмму своим друзьям-товарищам: "Аркадий выехал, встречайте". Друзья, как говорится, скинулись, подготовили застолье. Пошли встречать его на станцию. Но вместо Гайдара получили от проводницы его чемодан. Пояснила она, что хозяин багажа отстал от поезда еще в Златоусте, взяв с собой только командирскую планшетку.

Все потом объяснилось просто. На пути Гайдара оказался Белорецк, где он служил в частях особого назначения. Не мог он отказаться от возможности встретиться с понравившимся городом еще раз.

Чем же запомнился Гайдару Белорецк 1931 года? Об этом рассказал он сам, добравшись от Белорецка до Магнитки в холодищу пешком (вернее - на перекладных).

- ...Путешествие мое, братцы, стоит всех дорожных жалоб! Знали бы вы, какие чудеса я повидал. Своими глазами посмотрел, как уральские хитрецы-умельцы день и ночь железным солнышком греются. Отбавили его краешек в свои домнушки, неказистые, замшелые, вроде их староверских церквушек, и подтапливают. Парни для них тут же в лесу черный уголек выжигают, а девки да бабы тачками из разреза на гора рыжую руду подкатывают. Богатырицы Марьи, Дарьи, Домны. Может, отсюда и "домна"?

Еще Белорецк запомнился ему своим базаром: "Ах, до чего же там, в междугорье, великолепны базары!" И опять колоритен его рассказ, как колоритны эти самые базары и базарные типы.

- Базар - это же наглядное соревнование талантов. Каждый создатель хвалит свой продукт. И для убедительности пробовать дает. Мордатому жениху - смазные сапоги со скрипом, - возьми, натяни и потопчись. Тут же и широченная чистая доска лежит. Мальчишке - глиняную свистульку, - приложи к губам, да и надуйся и станешь соловьем! Красной девице - прялку-жужжалку. А ну, красавица, разуйся, сними валенок, покажи узорные носки... Пробуй, милая, покупку, не на один ведь день, в ее стремя, хоть на время, ножку сильную продень!... И пробует. Для удобства тут же поверх снега потертая овчинка брошена, чтобы скинув валенок, было на что наступить".

Из обжорных рядов белорецкого торжища Аркадий Петрович привез в Магнитку большой рогожный куль (по-уральски - чувал), наполненный морожеными... щами, приведя магнитогорских друзей в полнейший восторг.

Достал Гайдар щи из чувала, разрубил ледяной слиток топором на нужные по размеру куски, чтобы в кастрюли поместить. Вскоре запах наваристых башкирских щей разнесся по общежитию, где жили журналисты "Рабочей газеты" и "Крокодила" - шефов Магнитостроя.

- И вот мы теснимся вокруг кастрюли, - вспоминал писатель Николай Богданов. - Обжигаясь, поглощаем густое варево, подставляя под ложки корки хлеба, натертые чесноком. Каплю проронить жалко.

- Неплохой кусок уральской старины, а? - любуясь нашими вспотевшими лицами, говорит Гайдар. - Это лишь небольшой осколок белорецкого торжища... Ах, до чего же великолепны базары в Белорецке!

К сожалению, не удалось разыскать текстов ни одного из радиоочерков Аркадия Гайдара того времени. В них был, наверное, и рассказ о путешествии писателя от Златоуста до Белорецка и от Белорецка до Магнитки. Возможно, и о мороженых щах тоже, вспомнил.