В Уфе начиналась артистическая карьера человека, о котором А.М.Горький сказал: "В русском искусстве Шаляпин - эпоха, как Пушкин" (сегодня исполняется 132 года со дня его рождения).

С середины сентября 1890 года до июня 1891 года Федор Шаляпин находился в Уфе. Он приезжал сюда из Казани хористом Русской комической оперы и оперетты С.Я.Семенова-Самарского на гастроли.

Об артистической деятельности Федор Иванович рассказал в книгах "Страницы из моей жизни", "Маска и душа". Без приукрашиваний пишет он о малоизвестных случаях из своей удивительной биографии. Молодому, талантливому, красивому юноше ничто человеческое не было чуждо. И "деньги почти целиком уходили на угощение товарищей", и "посильное участие" он принимал в уличных драках, и к женщинам был неравнодушен... Вот о чем напомнил Федор Шаляпин.

Скандал в домике над Белой

"Жил я на хлебах у прачки в большом доме, прилепившемся на крутом обрыве Белой. Этот дом, уснащенный пристройками и флигелями, был, точно банка икрой, набит театральными плотниками, рабочими, лакеями из ресторанов - беднотой, искавшей счастья в пьянстве. Невесело жилось среди них мне, человеку, вкусившему радости призрачной, но яркой театральной жизни. Но мою жизнь немножко скрашивало то обстоятельство, что за мною сильно ухаживала дочь прачки, солдатка, очень красивая, хотя и рябая. Помню, она кормила меня какими-то особенными котлетами, которые буквально плавали в масле. Это было не очень вкусно, даже приторно, но чтобы не огорчать солдатку, я ел котлеты...

Жил я тихо и скучновато. Товарищем моим по квартире у прачки был какой-то чиновник на костыле. Одна нога у него была отрезана по щиколотку. Это был ласковый и тихий человечек, видимо, очень больно ушибленный жизнью. Ложась спать, он всегда просил меня:

- Шаляпин, помурлыкай что-нибудь!

Я вполголоса напевал ему разные песенки. Он незаметно засыпал под них, а иногда и сам подтягивал мне. Замечательно фальшиво...

Дочь прачки была тоже очень несчастная женщина и, видимо, истеричная. Она мало говорила, смотрела на всех хмурым взглядом и много, как лошадь, работала. Но иногда она напивалась пьяной, пела песни, плясала вприсядку и ругала мужиков словами, которые цензура совершенно не выносит. Грешен, у меня с ней был "роман".

Но однажды к нам на двор ворвался здоровенный слободской парень в одной рубахе, без пояса, в тиковых штанах, босой, с оглоблей в руках. Он размахивал этой оглоблей, как Васька Буслаев тележной осью, бил окна, вышибал филенки дверей и орал:

- Передушу всех актеров! Передушу!

Так как актер в доме был один, то я сразу догадался, что парень охвачен припадком свирепой ревности. Я тотчас же выскочил в окно на крышу сарая. За мною полез хромой товарищ, и едва мы успели отбежать от окна, как парень ворвался в нашу комнату и начал сокрушать все, что попадало под буйную руку его: столы, стулья, посуду, гитару. Что нам делать? Хромой кое-как спустившись с крыши на улицу, нашел полицейского и вскоре вернулся с ним во двор. Страж общественной безопасности, сопровождаемый нами, вошел в нашу комнату. На полу посреди ее, на черепках посуды, в обломках мебели, мирно спал сокрушитель, обнажив живот.

Будочник ткнул его ногою:

- Вставай!

Парень не шелохнулся. Тогда городовой отстегнул свой ремень и со словами: "Притворяется, сволочь!" начал хлестать парня пряжкой ремня. Утомленный парень замычал, почесался, встал и, поглядев на будочника, качаясь, пошел к двери.

- Скорее уходи, дьявол! - кричал будочник. - Скорее, а то я тебя в полицию сведу!

Парень ускорил шаги, а городовой, надевая ремень, предложил нам:

- Ну, а теперь надобно дать мне на чай!

Так закончился этот героический эпизод, внушивший мне уважение и сострадание к бунтующим людям".

Дом, в котором жил Федор Шаляпин, находился в Труниловской слободе над Белой (ныне улица Павлуновского, 6). Дом был разрушен накануне 120-летия со дня рождения Шаляпина.