Под строгим форменным мундиром - чуткое сердце любящего отца и справедливого руководителя. Сегодня Виктор Михайлович Гурьев считается одним из лучших следователей Башкортостана и возглавляет отдел по расследованию преступлений, направленных против личности, Следственного управления Следственного комитета при прокуратуре РФ по РБ, а без малого три десятка лет назад он с группой таких же 18-19-летних пацанов попал в Афганистан. Прибыл вторым потоком, сменив первую партию советских солдат, которых отправили туда в декабре 1979-го.
В канун 30-й годовщины ввода советских войск в Афганистан (25 декабря 1979 года) с прославленным сыщиком, участником афганской войны встретился корреспондент "БАШвеста".
- С детства я мечтал стать летчиком, - начал разговор герой "Дня в истории". - После школы поступал в летное училище - не получилось, поэтому пошел работать на УМПО, а параллельно учился на вечернем отделении авиационного института с тем расчетом, что после первого же курса пойду в летное училище.
Однако и вторая попытка попасть туда оказалась неудачной. Гурьев успешно сдал экзамены, но не прошел по конкурсу: учащиеся дневного отделения имели преимущество перед "вечерниками". Но Виктор и на этот раз не опустил руки. Он решил, что будет поступать из армии и - пошел в военкомат. В ноябре 1979-го призвался в Молдавию. Попал, как и рассчитывал, в Воздушно-десантные войска. Спустя полгода после начала службы собрал все документы для поступления в летное училище, но как раз в это время их призыв было решено отправить в Афганистан.
- Я мог бы не попасть в Афганистан. Но наше поколение было воспитано так, что не мог я отделиться от тех, с кем вместе служил. Да и отношение к своим обязанностям, к воинскому долгу тогда было совсем другое, - делится воспоминаниями Виктор Михайлович. - В общем, пришел я к замполиту и попросил, чтобы и меня отправили в Афганистан вместе со всеми, а уже через две недели наш грузовой "АН-22" приземлился в аэропорту Кабула. Марево, жара за 40 градусов, пыль и закопченные лица военных - вот мои первые впечатления от Афгана. У самолета нас уже ждали "покупатели" - представители всех частей, полков, которые выбирали себе солдат в зависимости от специальности. Из Башкортостана в одну роту попали я и еще двое парней из Стерлитамака. С остальными потом встречались на совместных операциях, и каждый раз кого-то не хватало: то один погиб, то другой...
Из-за неутихающей боли потерь, неотпускающего чувства тревоги солдаты не замечали бытовых неурядиц. А ведь из комфортного родительского гнезда они попали в дикую, отсталую страну, незнакомую с достижениями цивилизации. Жили в палатках, спали на матрацах, брошенных прямо на землю, без постельного белья. Очень тяжело было с водой, особенно с питьевой. Мылись в речке, тут же стирали одежду. Кормили, правда, хорошо, но бывали дни, когда подвезти провизию не было возможности.
- В горах Афганистана когда солнце светит - жара невыносимая, а после заката температура чуть ли не до минусовой опускается, - продолжает Гурьев. - А ночью огонь нельзя разжечь - чтобы тебя не обнаружили, да и где в горах дрова найдешь? И вот, помню, мы отжимались, чтобы согреться...
Но даже в таких условиях ребята не теряли присутствия духа и, главное, человечности. Те, кто призвался раньше, всегда старались прикрыть собой менее опытных товарищей, взять на себя все самое сложное, самое опасное. А старше они были всего-то на год-два. Бывало, солдаты сами голодали, но никогда не жалели галет и шоколада для местных ребятишек.
- С мирным населением мы никогда не враждовали, отношение к советским солдатам у них было хорошее, но только в первые годы. Где-то с середины 1980-х отношение стало меняться, и до такой степени, что к моменту вывода войск приходилось порой и с полевыми командирами договариваться, чтобы наша колонна беспрепятственно прошла. Может, наши сами в этом виноваты - не знаю, не мне судить. Но в годы моей службы мы с местными были очень дружны, особенно с детьми - мы их "бочатами" называли: "боча" - это пацан на их языке.
Свою первую боевую награду - медаль "За отвагу" - Виктор Гурьев получил после первого же серьезного столкновения с противником.
- Примерно в ста километрах от нашего расположения орудовала банда в составе 30-40 человек. Нам надо было установить их координаты, но в бой не вступать. Однако обстоятельства сложились так, что пришлось непосредственно идти с ними на контакт. В итоге мы потерь не понесли, а банда была уничтожена. После этого вся наша группа была представлена к наградам.
Спустя несколько месяцев Гурьев получил еще одну награду - орден Красной Звезды. А в июле 1981-го был серьезно ранен. Пять пуль прошили ему грудь, бок и ногу, а еще две попали в руку: вырвало кость с мясом, рука едва держалась на тонком куске кожи.
- Нас крошили, как капусту. Мне повезло, что я был в числе последних ранен, меня успели спасти какие-то минуты. Тех, кто получил пулю в начале боя, тоже можно было спасти, но не было ни бинтов, ни медикаментов. Это очень страшно, когда у тебя на руках умирает товарищ, а ты ничего сделать не можешь. Вот почему я не люблю фильмы про Афган - умирают там красиво, на самом деле не так умирают...
Гурьева привезли в госпиталь. Сначала в Кабул, потом в Ташкент, а после в Москву. Руку чудом удалось сохранить, сегодня она полноценно функционирует, но тогда среди раненых солдаты без рук, без ног были сплошь и рядом.
- Многие не выдерживали, спивались - пить начинали прямо в госпитале, - вспоминает наш собеседник.
В мае 1982 года Виктор Гурьев вернулся домой, в Уфу. Весь израненный, с простреленными легкими и почти неработающей рукой он понимал, что путь в авиацию ему закрыт навсегда. И еще он понял, что здесь, на Родине, никто не знает, что на самом деле происходит в Афгане.
- Думали, что воюют местные, а наши охраняют границу. А уж если кто орден на тебе увидит, то посмотрит так, что ты и сам верить начинаешь, что купил его где-нибудь. И это неудивительно. В прессе тогда ничего про это не сообщали, да и в письмах мы ничего такого не писали. Цензура все равно не пропустила бы, а главное, не хотелось родных расстраивать. Они так и думали, что мы тут загораем и бананы едим. А ведь письма мы как писали? Напишем штук десять, пронумеруем карандашиком, разложим в конверты, а перед тем, как уйти в рейд на месяц, сложим их стопочкой, а дежурный раз в три дня, когда прилетал вертолет, привозивший еду, медикаменты, почту, соберет у каждого верхнее письмо и отправляет. Меня в горах уже убить могли, а письма так и шли бы...
Виктор забрал документы из авиационного и стал думать, куда поступать дальше. И тут дело решил случай - как потом стало ясно, счастливый.
- Когда я вышел из института, мой взгляд упал на вывеску "БГУ. Юридический факультет" - он тогда на улице Карла Маркса находился. Из чистого любопытства зашел я туда и спросил: кого у вас готовят? Мне ответили, что следователей, судей, прокуроров. И мне почему-то больше других про следователей запомнилось. Я подумал: а почему бы и мне не попробовать?
Попробовал. Получилось. В конце 1980-х, отучившись, попал по распределению в Калининскую районную прокуратуру Уфы и с тех пор так и работает следователем. Сегодня под началом Виктора Гурьева трудятся 10 человек. Коллектив молодой, средний возраст 30 лет, даже меньше, но каждый следователь - профессионал высокого класса.
- Дела у нас штучные, интересные, а потому и самые сложные. Когда человек приходит в отдел, он должен уже хоть что-то знать, но главное - это желание работать, - рассказывает Виктор Гурьев. - В основном, я сам отбираю сотрудников, чтобы можно было на человека полностью положиться. Все наши следователи - универсальные специалисты, но все равно у кого-то лучше получается по бандам работать, у кого-то - по серийным преступлениям. А еще я всегда говорю своим ребятам, что к каждому преступнику нужен свой подход - поэтому следователю важно быть психологом, и по уровню своего развития он должен быть выше любого обвиняемого. Для этого надо тщательно готовиться к каждому допросу и быть всесторонне развитым - ходить в театры, читать книги.
Этому Виктор Гурьев учит и своих детей - их у него трое. Старшему сыну 24 года. Он пошел по стопам отца, сейчас работает юристом. Старшей дочери исполнилось 15. Она легко справляется с учебой в школе и увлекается верховой ездой.
- Она у меня вообще большая экстремалка и очень любит лошадей, - рассказывает Гурьев. - В этом году пришлось даже купить ей жеребенка, назвали Босфором. Мы держим его в одной из конюшен и регулярно навещаем. А для младшей дочки - ей девять лет, взяли котенка, чтобы и у нее был свой питомец.
Сам Виктор Михайлович - образцовый отец. Чтобы понять это, достаточно послушать, как он говорит о детях, и посмотреть семейный фотоархив. Детям Гурьев уделяет все свободное от работы время, вот и в новогодние каникулы собирается везти своих девчонок на турбазу - пусть на лыжах да на коньках покатаются:
- Те, кто выжил на войне, ценят каждую минуту, живут по другим канонам - за себя и за погибших товарищей. Война - это кровь, это грязь, но отношения, которые там сложились, - они навсегда.