Айхылу, услыхав ответ Акбузата, сильно опечалилась, но не подала виду ни Хаубену, ни Акбузату, говорят. Хаубен, поправив поводья, вскочил на Акбузата и подозвал к себе Айхылу. Так вдвоем, верхом на Акбузате отправились они во дворец Масем-хана. Подъехав к дворцу, Хаубен остановил коня и спросил Айхылу, говорят:

– Вместе войдем или врозь?

Айхылу так ответила, говорят:

Хаубен на это отвечал:

После этого Айхылу решила одна вернуться во дворец своего отца Масем-хана. Хаубен провел ее через горы, леса, через страшные реки и озера. Сам остался с Акбузатом. Едва он стал уславливаться с Акбузом о времени их будущей) встречи, как конь сразу же понял мысли Хаубена и тут же исчез, говорят. Хаубен удивился этому и только хотел вызвать его назад, подпалив волос коня, как Акбузат сам явился откуда-то, прихватив с собой старую одежду. Хаубен надел на себя эту одежду и, отпустив Акбузата, отправился вслед за Айхылу в страну Масем-хана.

Когда Хаубен добрался до яйляу Масем-хана, там так и кишел народ, словно муравейник. Сгрудившись там и тут, обсуждали случившееся. Хаубен подошел к людям, справился у них о здоровье, сам путником назвался. Послушал, о чем они говорят; узнал, что возвращение дочери хана – самая большая новость, которая у всех на языке. Он направился к толпе, что стояла у ханского дворца. В это время, говорят, люди увидели, как из дворца вышла женщина средних лет, и все бросились к ней, чтобы расспросить о ханской дочери. Женщина, говорят, ни слова не сказала, только махнула рукой: «Потом услышите, не буду рассказывать!» растолкала людей и пошла домой. Хаубен проследил, куда вошла эта женщина, и последовал за ней. Женщина не спеша, стала расспрашивать Хаубена, кто он такой и откуда. Хаубен назвался путником, идущим издалека, и попросился на ночлег, говорят. «Раз уж пришел прямо сюда, переночуешь. Куда же идти чужому человеку?» – ответила женщина, говорят.

Только успел раздеться Хаубен, как вошли девушки и женщины, старухи и старики, увидев, что хозяйка вернулась домой. Они засыпали ее вопросами: «Видела Айхылу? Похудела она? Не спросила, где она была?»

 Хозяйка ответила:

 – Видела Айхылу, но только поздоровалась с ней, а расспросить обо всем не успела.

 Тут девушки стали допытываться:

 – Почему не расспросила? Надо было узнать, что с ней случилось.

 На это хозяйка сказала:

– Только начала спрашивать, она сказала: «Оставь, енге ! Даже самой не верится, что вернулась... Пока не пройдет два дня, ничего не смогу рассказывать», и я не стала настаивать. Только слышала, как хан говорил своим приближенным: «Слава Аллаху! Благодаря молитвам и жертвоприношениям, которые я сотворил, с помощью неведомых сил спаслось мое дитя. Оказывается, украл ее падишах Шульген!»

 Тут один старик, который слушал женщину, понурив голову, сказал:

 –Это ничего, я-то уж подумал: не остался ли какой-то отпрыск от Сура-батыра и не взял ли ее в виде барымты из мести за убийство отца. Раз спаслась и вернулась без войны и крови, надо радоваться. А то ведь Масем-хан поклялся до седьмого колена уничтожить род Сура-батыра. Хозяйка к этому добавила:

 – Кого еще ищет из рода Сура-батыра Масем-хан? Ведь он захватил даже жену его, которая в лесу скиталась в поисках еды, и, связав, утопил ее в озере Шульген. Чего еще ему нужно?

 Тут еще одна из женщин сказала:

– И не говорите! Ничего бы не случилось, если бы, встретившись с .ханом, она не сказала, что приходится Сура-батыру женой.

 Потом тот же старик сказал:

 – Вы не знаете. А я, когда бросали её в воду, стоял в стороне и |все видел. Я-то знаю, как все происходило.

 И женщины ответили:

 – Нам-то что? Мы говорим то, что сами слышали и знаем,– и прекратили разговор, говорят.

 Услыхав эти слова, Хаубен задумался: «Неужели моих отца и :мать убил Масем-хан?» Увидев, как при упоминании Сура-батыра все притихли, он, говорят, спросил того старика:

 – Дедушка, в этих краях был один Сура-батыр или их было два?

 Старик ему ответил так:

 – Братец, Сура-батыр, который был славен в народе и берег честь народа, был один. Ни на Урале, ни вдали от Урала я не слыхал о другом человеке по имени Сура, о котором можно было бы что-то рассказать. Перед тем как утопили жену Сура-батыра, я слышал как она, бедняжка, умоляла: «Сердце мое, дитя мое осталось! Из-за него душа моя изнывает. Знала, что вы убили мужа, поклялась не говорить об этом никому и пустила по стране слух, будто он умер от болезни. Хоть и тяжело мне было, вытерпела все; теперь меня-то хоть не убивайте!» Нет, не послушался хан, бросил ее в озеро. Узнав со слов женщины о ребенке, хан задумал было разыскать его, но ее яйляу откочевал с наших мест, и хан не смог отыскать ребенка. Мальчик ли был тот ребенок, девочка ли – этого я не знаю,– сказал старик, и Хаубен еще больше удивился. Он хотел эту тайну узнать до конца.

 – Дедушка, а мне приходилось слышать, будто батыров по имени Сура должно быть двое. Рассказывают, что, когда умер один Сура-батыр, «го жена, не имея полотна на саван, выменяла лук батыра на саван. Не было у нее ничего, чтобы устроить и поминки по мужу на седьмой день. Тогда она ушла из дому скитаться по стране – с тех пор и пропала.

 В ответ на это старик сказал, говорят, так:

 – Братец, жена (Сура-батыра исчезла так, как я рассказал. И смерть Сура-батыра произошла так, как я говорил. Только слух о том, будто лук выменяли на саван,– пустой разговор. Лук не продавался. Так говорят, чтобы хан не требовал ее. Жена батыра знала, у кого этот лук.

 Хаубен спросил:

 – Как же хан не взял лук, когда убил самого батыра?

 На это старик ответил:

 – Взял бы, да не нашел – не знал, где ее оставил батыр. Хан знает, что этот лук остался еще от Урал-батыра. А Сура-батыр вернулся тогда с охоты очень усталый и, отдав кремневку старику Тараулу с которым всегда вместе ходил на охоту, послал его снова поохотиться. Сам же решил отдохнуть, пока тот не вернется. В тот же день, оказывается, вышли на охоту и Масем-хан с Акбулат-бием. Старика Тараула я встретил по дороге. Потом завернул было к Сура -батыру проведать его, вижу: Масем-хан с Акбулатом, радуясь тому, что бог им дал на земле то, что надо было ждать с неба, убивают только что проснувшегося Сура -батыра. Потом слышу, договариваются, как быть: если, говорят, бросим его тело в воду, то народ не узнает, жив Сура-батыр или мертв, и, полагаясь на него, будет по-прежнему против нас. Пусть народ узнает о его гибели: позовем его жену и возьмем с нее клятву, что она распространит в народе слух, будто Сура умер от болезни. Услышав это, я отправился искать Тараула, но не нашел его, повернул обратно домой.

 Уже после я узнал, как было с женой Сура. Что же она, бедняжка» могла сделать? Поступила так, как велели. Ох, Сура-батыр! Был он человеком, долгие годы воевал с Масем-ханом и Акбулатом и не отдавал им Урала. Когда он был жив, мужчины на Урале рыбой плавали в воде, птицей пели в лесах. Погубили батыра!

 Тут Хаубен подумал: «Неужели и вправду та старуха, что встретилась мне на дне озера,– моя мать?»

 Хаубен не довольствуясь тем что услышал в этом ауле о своих отце и матери, побывал в окрестных аулах, расспрашивал и там об отце, о матери, и все говорили одно и то же. Хотел было Хаубен походить по аулам еще, но узнал, что Масем-хан уже разослал весть о большом туе, и вернулся в яйляу хана, говорят.

Вернулся – и что же он видит, говорят: бии, аксакалы , их сыновья, мурзы, гарцующие на аргамаках, на резвых рысаках, прогуливающие скакунов под уздцы, заполнили окрестности ханского яйляу. Кроме биев и тарханов собралось, говорят, много разного народу. На одной стороне майдана собрались, говорят, батыры, не имеющие ни коня, ни шубы, и старики. На другой – девушки, женщины, старухи, дети.

В центре майдана стояли, говорят, жены Масем-хана, три его дочери и зятья. Собравшиеся около них аксакалы, бии, ожидая начала празднества, окружили хана. Борцы, ловко накрутив кушаки на руку, в волнении ходили взад и вперед; певцы, чтобы лучше звучал голос, пили сырые яйца; кураисты увлажняли водой кураи; всадники, соблюдая строй, водили скакунов вокруг майдана. В это время Хаубен подошел, говорят, к майдану и внимательно оглядел всех. Но возле хана он не заметил девушки, похожей на Айхылу.

Вскоре, после того как не спеша собрался народ на майдане – говорят, в окружении множества дворцовых девушек появилась Айхылу. Увидев ее красивое лицо, все юноши безмолвно уставились на нее. Масем-хан, выйдя на середину майдана, сказал так, говорят:

Услыхав эти слова хана, батыры, не смея произнести ни одного слова, стояли задумавшись, говорят. Потом Акбулат-бий, глядя на Айхылу, сказал: